В декабре 10 журналистов из Узбекистана, Казахстана, России и Китая прошли 9-дневную стажировку в Корее от Фонда зарубежных корейцев. Участники повышали свои компетенции в диджитал-журналистике, создании фото- и видеоконтента, использовании социальных сетей для поиска информации. А главное — получили возможность посмотреть на повседневную жизнь местных СМИ и прикоснуться к культуре страны.

Чтобы принять участие в стажировке, журналисты прилетели в Корею за две недели. Прохождение 10-дневного карантина обязательно почти для всех прибывающих в страну. Зато потом лекции, города и достопримечательности понеслись плотным потоком, забивая день с утра до позднего вечера.

Зарисовка первая. Образовательная

Идёт лекция по фотографии, преподаватель демонстрирует примеры съёмки массовых мероприятий.

— На фото вы видите зрителей и их эмоции. Артист показан размыто, потому что он тут неважен.

Девушка-переводчик шепотом:

— Катя, вы знаете BTS? Так вот, в случае с BTS это правило не работает!

Интересно, сколько ещё правил в Корее не работают с BTS!

Кванжу

Кванжу — шестой по величине город Республики Корея. Сюда мы приехали, чтобы посетить деревню этнических корейцев — выходцев из стран СНГ. Тут мигранты получают возможность мягко ассимилироваться, выучить язык и избежать острого стресса, вызванного резким погружением в пучину непонятной, заграничной реальности. Уличные вывески радуют глаза понятной кириллицей, в кафе угощают кукси и мантами, а вопросы официантка задает на русском языке. Впервые переводчики понадобились не мне, а местным членам нашей группы.

В Кванжу расположен Культурный центр корейцев СНГ, при котором работают радиостанция, церковь, служба юридической помощи и клиника. Раз в неделю тут ведут прием приходящие врачи — из-за языкового барьера жители редко обращаются в муниципальные больницы. Есть даже музей с письменными и художественными артефактами. В камерных помещениях бережно собраны газеты, фото, картины и книги, в которых, как кусочки мозаики, хранятся воспоминания корейцев постсоветского пространства.

Зарисовка вторая. Кулинарная

Одним из пунктов культурной программы в Кванжу стала заготовка кимчхи. Кажется, в последний раз в нашем доме это делала бабуля (причём в тайне и глубокой ночью, потому что я ничего из этого процесса не помню). Поэтому я больше подсматривала за соседками по столу, повторяя их движения. Вилки капусты, смазанные жгучей смесью, становились невероятно фотогеничными, так что гордый снимок меня и кимчхи отправился в Telegram-группу с родными.

— Смотрите, смотрите, я сама приготовила!

— Мы поняли, Катя, — отреагировали родственники, не понаслышке знакомые с моими скудными кулинарными способностями, — если по Кванжу прокатится серия пищевых отравлений, то мы знаем, кто виноват.

Остров Удо

Коралловый пляж на острове Удо — это дочь маминой подруги. Пока ты стояла в очереди за прыщами и сарказмом, она отхватила красоту, грацию и невероятную притягательность. Можно бесконечно перекатывать в ладонях россыпь белоснежных, отточенных волнами камешков, подманивая на них ласковые волны.  Водная гладь простирается до самого горизонта, меняя цвет от прозрачного до бирюзового.

Местный гид рассказывает, что местный песок даже в самый жаркий день не обжигает ступни. А когда мы восторженной толпой высыпаемся из автобуса, шутит вслед: «Не снимайте на пляже обувь, чтобы не испачкать наш песок!».

Остров Чеджу

Чеджу напоминает рай: к небу тянутся уснувшие вулканы, домики окружены зелеными садами и мандариновыми плантациями. На выходе из кафе стоит ящик, полный этих новогодних плодов. Можно взять сколько угодно, а то и отправиться их собирать самостоятельно. Такой вот интересный аттракцион для туристов: платишь за вход, получаешь секатор, маленький пакетик и вперед. Собирай сочный урожай хоть в пакет, хоть прямиком в желудок.

Гид рассказывает, что когда-то на Чеджу ссылали заключенных. Нас — людей, у которых ссылка ассоциируется с суровой Сибирью — это удивляет. Раньше на острове наблюдался ощутимый гендерный перекос: во время антияпонских выступлений многие мужчины были убиты, и женщины остались в большинстве. В последние годы ситуация выровнялась.

Жить на Чеджу, по словам сопровождающего, комфортнее мужчинам. Многие виды деятельности традиционно подвязаны к женскому труду. Например, вымирающая профессия хэнё — ныряльщиц, которые без снаряжения погружаются в морские глубины, добывая моллюсков и прочие деликатесы. Некоторые хэнё в свои 60–70 лет способны задержать дыхание аж на 2 минуты. В 2016 году ЮНЕСКО занес корейских ныряльщиц в Список нематериального культурного наследия.

Бывалые горняки отправляются на Чеджу покорять гору Халласан. К вершине ведут 4 маршрута протяженностью от 6.5 до 9.6 км, а путь занимает от 9 до 12 часов. С собой обязательно иметь еду, воду, защиту от дождя и отрицательный ПЦР-тест, сделанный не ранее чем за 19 часов до похода. Этот анализ в Корее берут очень больно, словно пытаясь дотянуться ватной палочкой до самого мозга. Нужно сильно любить горы, чтобы ради них вытерпеть эту процедуру.

Мы ограничились подъемом на уютный, заросший пушистыми метелками вулкан. Вид оттуда открывался невообразимый.

Зарисовка третья. Походная

В представлении городского жителя вулкан — это махина, извержение которой может влететь в повестку дня и доставить немало неприятностей (а дикторам новостей повезет, если его название окажется легче, чем Эйяфьятлайокудль). Поэтому когда мне сказали, что для восхождения на вулкан нужны кроссовки, то я беспрекословно побежала их покупать. Понятно же, что путь будет труден и тернист, как экспедиция Фродо в Мордор. Дай бог, чтобы рядом оказались верные соратники по стажировке, которые не бросят на середине пути.

Что я увидела в реальности. Тропинка, выложенная спецпокрытием. Ступени из каната для комфортного восхождения. Канаты-перила, за которые так удобно держаться. Складывается ощущение, что идти можно было и босиком.

YTN Seoul Tower

YTN Seoul Tower — это телебашня, принадлежащая крупному корейскому информационному каналу YTN. Право расположить тут свои антенны арендуют многие местные телеканалы. Башня на горе Намсан когда-то была самым высоким зданием в городе. Впрочем, с потерей этого статуса популярность достопримечательности не снизилась. Толпы влюблённых поднимаются сюда на фуникулёре, чтобы полюбоваться панорамой Сеула, повесить «замочек любви» и поклясться встретиться вновь «когда выпадет первый снег» (ожидает ли башню наплыв пар во время непогоды, я не поняла).

В доковидные времена люди проводили в очереди к фуникулёру по несколько часов. Сейчас время ожидания составляет всего несколько минут. Правда, за это время согруппники успели поспорить, работала ли канатная дорога 30 лет назад. Кто-то говорил, что не работала. Кто-то — что работала и оппонент просто не там поднимался. Надеюсь, все-таки работала, иначе надо быть очень мотивированным возлюбленным, чтобы одолеть путь на 243-метровый Намсан пешком.

Еда

В Корее, кажется, культ еды. Мы едим утром, днём и вечером. Судя по бессовестно выползающей из джинсов талии, организм, ест ещё и ночью, пока я сплю.

В дороге организаторы раздают снеки. На ужин мы съедаем по полкоровы и годовой урожай риса процветающей аграрной провинции. Потом отправляемся пить кофе в уютные кофейни. Из тарелки то и дело глядят чьи-то грустные глаза и торчат жёсткие щупальца. Если тебе обещают принести «что-то вроде пельменного супа», будь готов к тому, что в озере бульона будут плавать гигантские манты.

В заведениях, где подают самгепсаль (свинину на жаровне), гостям выдают полиэтиленовые пакеты. Сюда положено складывать сумки и верхнюю одежду, чтобы вещи не пропитались запахом жарящегося мяса. Что делать с той одеждой, что на тебе — не понятно.

Глядя в тарелку, часто приходится играть в игру «Что ты, боже мой, такое?». Неизвестным ингредиентом оказывается то резиновый кусок кальмара, то стебель лотоса, то рисовое тесто. Часть еды съедается неопознанной, но высоко оцененной.

Зарисовка четвертая. Вкусная

Когда на стол приносят котелок супа, который по объёму жидкости сравним с Чарвакским водохранилищем, хочется смеяться, плакать и биться головой о стол. Осилить чашку, в которой вольготно расположилась целая куриная тушка, невозможно. А оставить недоеденной — преступно.

Потом оказывается, что внутри цыплёнок плотно начинен клейким рисом. Если есть его с белым мясом, обмакнутым в смесь соли и перца, то получается божественно вкусно.

— Катя, ты почему не съела корень женьшеня? Это самое ценное, — поправила меня местная жительница.

— Ой, а можно? Просто раньше дедушка делал на женьшене настойку и поил ею моих братьев. Он говорил, что мужчинам это полезно, а женщинам вредно.

— Ну… может женьшеня было мало и на всех не хватало.

Еда — значимая часть культурного кода страны, так что весь период стажировки я не стремительно набирала вес, а добросовестно изучала самобытность и уклад жизни Южной Кореи.

Екатерина ЦОЙ,

г.Сеул

***

Источник: «Корейцы Узбекистана» № 24(52)

Мы в Telegram